Ханаи+ТаджимаВ такие дни выходить из дома на улицу и куда-то идти совсем не хочется. Слишком темно, и сыро, и холодно. Выходишь - и пропадаешь в серости с пятнами белого электрического света фонарей. Так хочется остаться дома, в приятном, знакомом полумраке своей комнаты, поплотнее укутаться в теплое одеяло и продолжить спать. Но только, сколько бы Ханаи об этом ни мечтал, он никогда так не сделает.
Каждое утро, собираясь в школу, он смотрит на себя в зеркало, в отражении мечтая наконец-то увидеть кардинальные перемены. Но ничего, совершенно ничего, все остается по-прежнему. Ханаи все такой же - нескладный подросток с большими глазами, в которых тлеет желание стать лучше. Когда-нибудь он увидит воплощение этого желания в реальности, и тогда он больше не будет смотреть в спину Таджимы, а будет стоять рядом с ним. Они будут на равных.
Но пока что Ханаи привычно закидывает тяжелый рюкзак за спину и идет в школу. Сегодня его ждет несколько контрольных и дежурство по классу. Может быть, он случайно увидит Таджиму. Пока нет тренировок, они почти не общаются, и Ханаи как будто чего-то не хватает, поэтому, когда они случайно пересекаются в коридоре, он хочет сказать ему не просто: "Эй, привет" и пройти мимо, а остановиться и спросить, чем занимается Таджима, пока не начались тренировки. Зачем ему это спрашивать, Ханаи и сам точно не знает, да и не пытается понять, ведь когда дело касается Таджимы, все вообще становится непонятным.
До конца последнего урока несколько минут. Ханаи уже давно не слушает учителя, потому что ему надоело и он устал. Его отсутствующий взгляд блуждает по пустому серому небу за окном. Совершенно не за что зацепиться. Жаль, думается ему, что зимой нельзя играть в бейсбол…
- Ты сегодня дежурный, Ханаи-кун.
Ханаи вздрагивает - звонок, оказывается, уже давно прозвенел, и в классе сейчас только он и староста. Он быстро соображает, что к чему, и на его лице появляется широкая улыбка.
- Да, я помню, не волнуйся.
- Ты должен был дежурить с Масаши-куном, но он не может сегодня, поэтому я могу тебе помочь.
- Нет-нет, не надо! У тебя ведь, наверное, тоже есть дела. Я справлюсь один! - улыбка все еще играет на губах Ханаи. Откровенно говоря, улыбаться ему надоело. Он поскорее хочет остаться один, быстро разобраться с дежурством и пойти домой. Таджиму он сегодня так и не встретил.
- Ну, как скажешь. До завтра! - староста уже стоит в дверях. Видимо, не так уж и хотелось помогать.
- До завтра, - кивает Ханаи и ждет, пока за старостой не закроется дверь.
Улыбка вмиг слетает с его лица, и он устало обводит взглядом кабинет.
Темнеет зимой рано, и, пока Ханаи убирается, солнце начинает садиться. Тени тянутся из окна, скользят по полу, вырастают на стене черными силуэтами... Жужжит электричество, за окном свищет ветер, скрипит пол. Колючие звуки действует ему на нервы, и он спешит поскорее разобраться со своими обязанностями. Таджиму он сегодня уже не встретит.
Только вот... когда дело касается Таджимы, точно утверждать ничего нельзя. Дверь распахивается в тот момент, когда Ханаи собирает свои вещи.
- Ханаи-кун! - громкий голос кажется оглушающим, - хорошо, что ты тут! Я сегодня тоже дежурю, я хотел попросить... - Таджима резко замолкает. Ханаи смотрит на него, и на лице у него проскальзывают одна странная эмоция за другой. Таджима таких даже не знает.
- Что-то не так? - спрашивает он ровно и жестко и запрыгивает на парту; кончик ботинка небрежно болтается в воздухе.
Ханаи почти может улыбнуться. Он так этим занят, что пропускает вопрос мимо ушей.
- Я не хочу видеть твою улыбку, - глядя мимо Ханаи, сухо произносит Таджима. Тот вздрагивает и отводит взгляд. Ему не нравится, что Таджима так с ним разговаривает, но ему нравится, что так Таджима может разговаривать только с ним. Ханаи перестает улыбаться и становится самим собой. Тем самым Ханаи, которого он видит каждое утро в зеркале.
Таджима больше не интересуется, что не так. Он теперь тоже видит Ханаи. Настоящего Ханаи. Может быть, даже насквозь. Это чувствуют оба.
Между ними возникает зрительный контакт, который не прерывается довольно долго. Оба молчат и слышат ветер за окном, и шум электричества, и... Первый сдается Ханаи. Отворачивается, начинает собирать вещи. Руки у него слегка дрожат. Он злится на себя, что не может ничего сказать.
- Я подожду, - говорит Таджима серьезным тоном, спрыгивая с парты. Вряд ли кто слышал такое от Таджимы, кроме Ханаи. И он снова рад этому. Но смысл слов снова причиняет ему боль. У Ханаи, конечно, не было иллюзий по поводу того, что Таджима ничего не замечает, но вот так... так резко сказать мог только он.
Ханаи снова молчит.
- Я подожду тебя внизу, - добавляет Таджима, выходя из кабинета. Это почти то же самое, что он сказал только что, но только это уже не имеет никакого отношения к бейсболу.
Только Ханаи вряд ли сможет забыть различие между этими словами.
Каждое утро, собираясь в школу, он смотрит на себя в зеркало, в отражении мечтая наконец-то увидеть кардинальные перемены. Но ничего, совершенно ничего, все остается по-прежнему. Ханаи все такой же - нескладный подросток с большими глазами, в которых тлеет желание стать лучше. Когда-нибудь он увидит воплощение этого желания в реальности, и тогда он больше не будет смотреть в спину Таджимы, а будет стоять рядом с ним. Они будут на равных.
Но пока что Ханаи привычно закидывает тяжелый рюкзак за спину и идет в школу. Сегодня его ждет несколько контрольных и дежурство по классу. Может быть, он случайно увидит Таджиму. Пока нет тренировок, они почти не общаются, и Ханаи как будто чего-то не хватает, поэтому, когда они случайно пересекаются в коридоре, он хочет сказать ему не просто: "Эй, привет" и пройти мимо, а остановиться и спросить, чем занимается Таджима, пока не начались тренировки. Зачем ему это спрашивать, Ханаи и сам точно не знает, да и не пытается понять, ведь когда дело касается Таджимы, все вообще становится непонятным.
До конца последнего урока несколько минут. Ханаи уже давно не слушает учителя, потому что ему надоело и он устал. Его отсутствующий взгляд блуждает по пустому серому небу за окном. Совершенно не за что зацепиться. Жаль, думается ему, что зимой нельзя играть в бейсбол…
- Ты сегодня дежурный, Ханаи-кун.
Ханаи вздрагивает - звонок, оказывается, уже давно прозвенел, и в классе сейчас только он и староста. Он быстро соображает, что к чему, и на его лице появляется широкая улыбка.
- Да, я помню, не волнуйся.
- Ты должен был дежурить с Масаши-куном, но он не может сегодня, поэтому я могу тебе помочь.
- Нет-нет, не надо! У тебя ведь, наверное, тоже есть дела. Я справлюсь один! - улыбка все еще играет на губах Ханаи. Откровенно говоря, улыбаться ему надоело. Он поскорее хочет остаться один, быстро разобраться с дежурством и пойти домой. Таджиму он сегодня так и не встретил.
- Ну, как скажешь. До завтра! - староста уже стоит в дверях. Видимо, не так уж и хотелось помогать.
- До завтра, - кивает Ханаи и ждет, пока за старостой не закроется дверь.
Улыбка вмиг слетает с его лица, и он устало обводит взглядом кабинет.
Темнеет зимой рано, и, пока Ханаи убирается, солнце начинает садиться. Тени тянутся из окна, скользят по полу, вырастают на стене черными силуэтами... Жужжит электричество, за окном свищет ветер, скрипит пол. Колючие звуки действует ему на нервы, и он спешит поскорее разобраться со своими обязанностями. Таджиму он сегодня уже не встретит.
Только вот... когда дело касается Таджимы, точно утверждать ничего нельзя. Дверь распахивается в тот момент, когда Ханаи собирает свои вещи.
- Ханаи-кун! - громкий голос кажется оглушающим, - хорошо, что ты тут! Я сегодня тоже дежурю, я хотел попросить... - Таджима резко замолкает. Ханаи смотрит на него, и на лице у него проскальзывают одна странная эмоция за другой. Таджима таких даже не знает.
- Что-то не так? - спрашивает он ровно и жестко и запрыгивает на парту; кончик ботинка небрежно болтается в воздухе.
Ханаи почти может улыбнуться. Он так этим занят, что пропускает вопрос мимо ушей.
- Я не хочу видеть твою улыбку, - глядя мимо Ханаи, сухо произносит Таджима. Тот вздрагивает и отводит взгляд. Ему не нравится, что Таджима так с ним разговаривает, но ему нравится, что так Таджима может разговаривать только с ним. Ханаи перестает улыбаться и становится самим собой. Тем самым Ханаи, которого он видит каждое утро в зеркале.
Таджима больше не интересуется, что не так. Он теперь тоже видит Ханаи. Настоящего Ханаи. Может быть, даже насквозь. Это чувствуют оба.
Между ними возникает зрительный контакт, который не прерывается довольно долго. Оба молчат и слышат ветер за окном, и шум электричества, и... Первый сдается Ханаи. Отворачивается, начинает собирать вещи. Руки у него слегка дрожат. Он злится на себя, что не может ничего сказать.
- Я подожду, - говорит Таджима серьезным тоном, спрыгивая с парты. Вряд ли кто слышал такое от Таджимы, кроме Ханаи. И он снова рад этому. Но смысл слов снова причиняет ему боль. У Ханаи, конечно, не было иллюзий по поводу того, что Таджима ничего не замечает, но вот так... так резко сказать мог только он.
Ханаи снова молчит.
- Я подожду тебя внизу, - добавляет Таджима, выходя из кабинета. Это почти то же самое, что он сказал только что, но только это уже не имеет никакого отношения к бейсболу.
Только Ханаи вряд ли сможет забыть различие между этими словами.